М.Е. Салтыков-Щедрин биографические сведения, «Господа Головлевы»

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (настоящая фамилия Салтыков, псевдоним Николай Щедрин; 1826–1889 гг.) – русский писатель, Рязанский и Тверской вице-губернатор.

Краткая хроника жизни и творчества М.Е. Салтыкова-Щедрина

«Господа Головлёвы» (краткое содержание) – роман М.Е. Салтыкова-Щедрина, первоначально включавший в себя в себя 5 глав:

· «Семейный суд»;

· «По-родственному»;

· «Семейные итоги»;

· «Племяннушка»;

· «Выморочный».

Эти главы публиковались как цикл рассказов и входили в сатирическую хронику «Благонамеренные речи», печатавшуюся в журнале «Отечественные записки» в 1875–1876 годах, далее хроника выходила уже без этих глав. В 1876 году писатель решил создать роман, он выделил уже написанные главы из «Благонамеренных речей» и впоследствии дописал ещё две:

· «Недозволенные семейные радости» (1876);

· «Расчёт» (1880).

Главы, печатавшиеся в журнале, подверглись доработке писателя.

Персонажи романа, цитатные характеристики:

· «Глава семейства, Владимир Михайлович Головлёв, ещё смолоду был известен своим безалаберным и озорным характером, и для Арины Петровны, всегда отличавшейся серьёзностью и деловитостью, никогда ничего симпатичного не представлял. Он вёл жизнь праздную и бездельную, чаще всего запирался у себя в кабинете, подражал пению скворцов, петухов и т. д. и занимался сочинением так называемых «вольных стихов». <…> Арина Петровна сразу не залюбила этих стихов своего мужа, называла их паскудством и паясничаньем, а так как Владимир Михайлович собственно для того и женился, чтобы всегда иметь под рукой слушателя для своих стихов, то понятно, что размолвки не заставили долго ждать себя. Постепенно разрастаясь и ожесточаясь, размолвки эти кончились, со стороны жены, полным и презрительным равнодушием к мужу-шуту, со стороны мужа – искреннею ненавистью к жене, ненавистью, в которую, однако ж, входила значительная доля трусости».

· «Арина Петровна – женщина лет шестидесяти, но ещё бодрая и привыкшая жить на всей своей воле. Держит она себя грозно; единолично и бесконтрольно управляет обширным головлёвским имением, живёт уединенно, расчётливо, почти скупо, с соседями дружбы не водит, местным властям доброходствует, а от детей требует, чтоб они были в таком у неё послушании, чтобы при каждом поступке спрашивали себя: что-то об этом маменька скажет? Вообще имеет характер самостоятельный, непреклонный и отчасти строптивый, чему, впрочем, немало способствует и то, что во всём головлёвском семействе нет ни одного человека, со стороны которого она могла бы встретить противодействие».

· «Степан Владимирович, старший сын, <…>, слыл в семействе под именем Степки-балбеса и Степки-озорника. Он очень рано попал в число «постылых» и с детских лет играл в доме роль не то парии, не то шута. К несчастию, это был даровитый малый, слишком охотно и быстро воспринимавший впечатления, которые вырабатывала окружающая среда. От отца он перенял неистощимую проказливость, от матери – способность быстро угадывать слабые стороны людей. Благодаря первому качеству, он скоро сделался любимцем отца, что ещё больше усилило нелюбовь к нему матери. Часто, во время отлучек Арины Петровны по хозяйству, отец и подросток-сын удалялись в кабинет, украшенный портретом Баркова, читали стихи вольного содержания и судачили, причём в особенности доставалось «ведьме», то есть Арине Петровне. Но «ведьма» словно чутьём угадывала их занятия; неслышно подъезжала она к крыльцу, подходила на цыпочках к кабинетной двери и подслушивала весёлые речи. Затем следовало немедленное и жестокое избиение Степки-балбеса. Но Степка не унимался; он был нечувствителен ни к побоям, ни к увещаниям и через полчаса опять принимался куролесить. То косынку у девки Анютки изрежет в куски, то сонной Васютке мух в рот напустит, то заберётся на кухню и стянет там пирог (Арина Петровна, из экономии, держала детей впроголодь), который, впрочем, тут же разделит с братьями».

· «После Степана Владимировича, старшим членом головлёвского семейства была дочь, Анна Владимировна, о которой Арина Петровна тоже не любила говорить. Дело в том, что на Аннушку Арина Петровна имела виды, а Аннушка не только не оправдала её надежд, но вместо того на весь уезд учинила скандал. Когда дочь вышла из института, Арина Петровна поселила её в деревне, в чаянье сделать из неё дарового домашнего секретаря и бухгалтера, а вместо того Аннушка, в одну прекрасную ночь, бежала из Головлёва с корнетом Улановым и повенчалась с ним. Года через два молодые капитал прожили, и корнет неизвестно куда бежал, оставив Анну Владимировну с двумя дочерьми-близнецами: Аннинькой и Любонькой. Затем и сама Анна Владимировна через три месяца скончалась, и Арина Петровна волей-неволей должна была приютить круглых сирот у себя. Что она и исполнила, поместив малюток во флигеле и приставив к ним кривую старуху Палашку».

· «Порфирий Владимирович известен был в семействе под тремя именами: Иудушки, кровопивушки и откровенного мальчика, каковые прозвища ещё в детстве были ему даны Степкой-балбесом. С младенческих лет любил он приласкаться к милому другу маменьке, украдкой поцеловать её в плечико, а иногда и слегка понаушничать. Неслышно отворит, бывало, дверь маменькиной комнаты, неслышно прокрадётся в уголок, сядет и, словно очарованный, не сводит глаз с маменьки, покуда она пишет или возится со счетами. Но Арина Петровна уже и тогда с какою-то подозрительностью относилась к этим сыновним заискиваньям. И тогда этот пристально устремленный на неё взгляд казался ей загадочным, и тогда она не могла определить себе, что именно он источает из себя: яд или сыновнюю почтительность».

· «Совершенную противоположность с Порфирием Владимировичем представлял брат его, Павел Владимирович. Это было полнейшее олицетворение человека, лишённого каких бы то ни было поступков. Ещё мальчиком, он не выказывал ни малейшей склонности ни к ученью, ни к играм, ни к общительности, но любил жить особняком, в отчуждении от людей. Забьётся, бывало, в угол, надуется и начнет фантазировать. Представляется ему, что он толокна наелся, что от этого ноги сделались у него тоненькие и он не учится. Или – что он не Павел – дворянский сын, а Давыдка-пастух, что на лбу у него выросла болона, как и у Давыдки, что он арапником щёлкает и не учится. Поглядит-поглядит, бывало, на него Арина Петровна, и так и раскипятится её материнское сердце».

Анализ романа М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы»